Дебра Дайер - Избранник из мечты [Невеста сердится]

Англия, 1812 год

Все оказалось намного сложнее, чем она представляла себе. Эмилия Мейтленд отошла в угол залы и окинула внимательным взглядом гостей, столпившихся под сверкающими хрустальными канделябрами и пришедших сюда, в дом ее родителей, чтобы отпраздновать ее недавнее замужество. Будь она уверена, что никто из членов семьи не спросит о причине ее отсутствия, Эмилия тут же постаралась бы затеряться в толпе, удалилась в свою комнату и малодушно спряталась бы там.

Обманывать было не в ее натуре. В прошлом «а всегда гордилась своей честностью. В прошлом она никогда не лгала. Тем не менее ложь, придуманная ею шесть недель назад в Лондоне, оказалась большим, чем небольшое лукавство. Нет, ее первый шаг в сторону фабрикации фактов стал поистине роковым, и теперь Эмилия ощущала, как эта ложь давит на нее, словно гранитная глыба.

Эмилия застыла, когда заметила, как от группы гостей, собравшихся около одного из столов с закусками, отделилась ее бабушка. О небеса! Она направилась в сторону Эмилии. Однако взгляда на лицо леди Геррит Уитком оказалось достаточно, чтобы понять, что той не нравится поведение внучки этим вечером.

Леди Геррит остановилась около Эмилии достаточно близко, чтобы быть услышанной сквозь шум музыки и разговоров.

— Эмили, дорогая, ты выглядишь так, будто ожидаешь, когда тебя поведут на виселицу. Мы не хотим, чтобы твои гости заинтересовались, что неладно с тобой, так ведь?

— Посмотри на этих людей, бабушка, — голос Эмилии почти потонул в зажигательных звуках котильона, доносившихся с высокой галереи, где разместился оркестр. — Все они верят в эту ужасную ложь!

Леди Геррит взяла за локоть внучку, и тепло ее пальцев сквозь тонкую кожу перчатки огнем обожгло холодную руку девушки;

— Если ты помнишь, нам как раз и нужно, чтобы они поверили в эту жуткую ложь.

— Знаю. Я просто не осознавала, что это будет так тяжело. Боюсь, обман не очень у меня получается.

Леди Геррит поджала губы:

— У тебя нет другого выбора, остается только привыкнуть к нему.

— Я даже боюсь подумать, как огорчатся родители, когда узнают правду о том, что я сделала.

— Именно поэтому я полагаю, что мы никогда не позволим им узнать истину. Сомневаюсь, что у кого-нибудь из них останется какая-либо симпатия к нам.

Эмилия проводила взглядом родителей, скользнувших в ритме котильона. Маленькая темноволосая и кареглазая Одри Мейтленд была похожа на юную девушку, танцующую со своей первой любовью. И в зеленых глазах ее супруга, отца Эмилии, светилось обожание, когда он улыбался своей прекрасной жене.

Эмилия никогда не видела более влюбленной пары, чем ее родители. Она выросла рядом с их любовью, ставшей образцом того, что она ожидала от своего будущего брака, и именно родители стали в какой-то мере виновниками той ситуации, в которой сегодня вечером оказалась Эмилия.

— Я не думала, что будет так трудно смотреть людям в лицо и поддерживать созданную нами иллюзию. Такое ощущение, будто я обманула каждого из присутствующих здесь.

Геррит сильнее сжала локоть своей внучки, ее пальцы пощипывали кожу Эмилии под коротким рукавом ее наряда.

— Эмили, посмотри на меня.

Эмилия оторвала взгляд от родителей и посмотрела на строгие черты лица бабушки. Серебристые нити седины, обильно пробивавшиеся сквозь темно-каштановые волосы, морщины, залегшие в уголках янтарных глаз, не смогли уничтожить ее красоту, хотя леди Геррит Уитком, вдовствующая графиня Кэслри, считала, что каждая женщина должна сохранять вокруг себя некий ореол таинственности.

— Я жду, что ты хорошо сыграешь свою роль. Ведь ты не желторотый цыпленок.

Эмилия сморщилась при мысли о своем возрасте. Через два месяца она достигнет двадцатипятилетнего возраста, станет слишком старой, чтобы быть представленной в следующем светском лондонском сезоне. Ну и пусть, родителям следовало бы оставить ее в покое. Ее сестра Аннабель скоро тоже будет представлена светскому обществу. Однако никто в семье не собирался позволить Эмилии вести мирную жизнь старой девы. Вместо этого любящие, но недовольные родители вынуждали Эмилию провести еще один сезон в городе.

А' это означало еще один раунд надоедливых вечеринок и балов. Еще один шанс для бесконечной вереницы охотников поймать богатую невесту.

И еще один приступ вины, если она не найдет никого, с кем бы ей захотелось провести остаток своей жизни.

Вины, потому что Хью и Одри Мейтленды настаивали на том, чтобы Эмилия вышла замуж раньше, чем следующей из ее четырех сестер будет позволено выйти в свет. В этом смысле ее родители оказались так же упрямы, как и она.

— Ты не сделаешь никакой глупости, так ведь, моя девочка? — Золотые глаза леди Геррит выражали взволнованную смесь решимости и опасения. — Ты ведь сама убедила меня, что это единственно возможная для тебя линия поведения. И, пожалуйста, не забудь, что на карту поставлена и моя репутация.

Ответственность за свой обман чугунным ярмом легла на плечи Эмилии. Если правда будет обнаружена, скандал погубит не только ее саму, но и бабушку, и всю их семью. Нет, она настолько запуталась в паутине лжи, что теперь не может надеяться на избавление.

Девушка посмотрела в озабоченные глаза графини и выдавила улыбку:

— Я не сделаю ничего такого, что может пошатнуть доверие моих родителей к тебе.

— Конечно, моя девочка. — Леди Геррит опустила свою руку, неодобрительно посмотрев на красные пятна, оставшиеся от ее пальцев на коже Эмилии. — Ты, прежде всего моя внучка и единственная из сестер, в полной мере унаследовавшая мою красоту.

Эмилия потерла руку, слегка онемевшую после бабушкиной «ласки».

— Мать всегда говорила мне, что мой темперамент связан с цветом моих волос.

— Да, именно ты унаследовала и мою склонность к упрямству. — Леди Геррит распахнула свой веер, и его золоченые концы засверкали в ярком свете. — Впрочем, я вполне удовлетворена тем, как ты все разыграла, даже при том, что немного упряма и иногда слишком безрассудна. Ты довольно оригинальна. Скажу честно, ты во многом похожа на меня в таком же возрасте.

Эмилия улыбнулась при мысли о том, как не вяжутся с требованиями моды ее склонность к ярким цветам и старомодным украшениям.

— Благодарю, бабушка.

— Эмили!

Эмилия повернулась на голос своей сестры, плавно скользившей в ее сторону, — светлые волосы Аннабель сверкали в золотистом свете свечей, расположившихся каскадом на канделябрах.

— Какой прекрасный вечер! — Аннабель элегантно взмахнула веером и обвела им всю залу. — Я не могу дождаться своего первого бала. Леди Геррит улыбнулась: